Построил вовсе дом не Джек
но некий Н. Давыдов
Дом пережил двадцатый век
И насмотрелся видов
Да, дому вспомнить есть о чём
о чём взгрустнуть, наверно
Давыдов - земским был врачом -
его хозяин первый

С кем он общался, с кем дружил? -
А может у хозяев
сам Луначарский гостем был
Богданов иль Бердяев?
А может (эко, понесло -
предположить боюсь)
Бывал тут даже сам Сосо
кусая чёрный ус?
ведь в те года в наш городок
вливался тот поток.

Ну, это так, фантазии
дай волю «голосам»…
проверишь нынче разве их?
а дом не скажет сам -
кто вхож был в его двери и
с Давыдовым пил чай…

Дом помнит крах империи
и царство кумача.

Того ли земского врача
Отчаянный сынок
Попал к чекистам сгоряча
и схлопотал свой срок?

В тридцатых был тут – Пришвин
зачем? – поди, спроси...
да, много было пришлых
со всей Руси

Была у дома веха:
в один какой то год
он взял да переехал
вдруг метров на пятьсот

Но это так лишь, к слову
ведь дом остался жив
вздохнул на месте новом
он, корни запустив.

Своё он помнил имя
и дальше жил. И вот
меня к себе он принял
на свой сто первый год
_______
— Андрей Таюшев

Я 17 лет в этом доме живу. Но раньше жил у родителей, тут, за углом. А потом они мне говорят: «Посмотри, квартира рядом продается». И мы удачно купили ее, за какие-то смешные деньги. А через неделю — резкое подорожание.

Первое впечатление от квартиры — потолки: высокие, невероятные… А еще здесь был завал, есть подозрение, что хозяева были очень веселые… Мебели было меньше, пространства больше, совсем другое ощущение, ведь раньше я жил в новых домах.

У меня сложные отношения с этим домом. Из-за энергетики. Довольно тяжело иногда бывает, «давит». С другой стороны, я мало представляю себе жизнь без этого дома. Это уже Дом. Может быть, первый дом по-настоящему мой.

Никогда не было желания покинуть дом. Покинуть пространство Вологды - одно дело, от проблем уйти, от выяснения отношений. Но при этом желательно, чтобы все оставалось и было, было, было.

Дом, он и есть дом, бесполый. Это как чудовище, но не в отрицательном смысле слова, а некое существо, энергия такая. А уж инь или янь, я не знаю. Старенький он, совсем старенький, не дай бог, помрет. Но это не при нас случится. Я со всеми этими существами сосуществую. Не анализирую. Оно есть, я знаю, что оно есть, я в нем есть. Нас вроде бы устраивает это сосуществование.

Для меня жизнь в центре — это вообще самое главное. Я в Саратове мучился, жил далеко от центра, потом переехал поближе, но все равно был не самый центр, а у меня все друзья, вся жизнь в центре происходит. В этом отношении тут было идеально: университет, куда я поступил в 35 лет на исторический факультет, в двух шагах от меня. Здесь все рядом. Родители рядом, университет рядом. Лучше трудно найти.

В районы я не езжу, все сюда приходят. Я не знаю даже, какой транспорт ходит в городе, в номерах автобусов не ориентируюсь. Хоть на Чернышевского, хоть на Герцена иду пешком. На вокзал - ногами 20 минут. Да и надежнее, чем рассчитывать на транспорт.

Вначале напрягало плоское пространство, маленькая речка, отсутствие холмов, и жизнь мне казалась безумно медленной. А сейчас тут дом: уезжаешь на полтора месяца и понимаешь - пора возвращаться. Я вообще человек консервативный. Ездить очень люблю, путешествовать, но при этом мне нравится, чтобы где-то был свой приют. Чтобы там ничего не менялось. Ты прекрасно себя чувствуешь
в дороге, но вот ты приехал домой, сделал кофе, сел за компьютер: все, я приехал. Сразу спокойствие наступает, все замечательно. Можно приводить себя в порядок, заметки писать о путешествии.

Мне потребовалось пять лет на адаптацию к дому. Одно дело — нравится здесь жить, а другое — ты чувствуешь его своим. А потом уже хорошо стало, стал ориентироваться в пространстве, внутренне ориентироваться. Раньше тут довольно активная движуха была, лет 6-7 продолжалась. Квартира шикарная на самом деле.

Соседи сменились уже давно. А тогда, когда в дом заселялись, соседка посмотрела на меня и спросила: «Вы пьющий?» «По-разному», - говорю. Это единственное, что волновало соседей. Хотя, когда квартирники у нас тут проходили, тут, прямо в квартире, дом дрожал: привозили колонки, подключали к компьютеру, записывали все это дело. У меня хорошие отношения с соседкой снизу. Иногда с соседом тоже видимся. Вот инсталляции в подъезде его подруга делала. К счастью, соседи не знают, что я поэт. Меня вроде бы художником считают. Или считали... Я для них нечто абстрактное.

Раньше здесь было очень хорошо, еще несколько лет назад можно было шашлыки жарить на заднем дворе. Можно было собираться, сидеть, выпивать. А сейчас эту газовую фигню поставили. Домов новых не было, там стояли сараи. Мы их ломали и сжигали за деньги: сиди, следи за костром и вовремя подбрасывай дрова. Идеальная работа: наблюдать за огнем, да еще и за деньги. Много чего интересного тогда в сараях нашлось: серпы, вообще лабуда всякая старинная.

У меня никаких трудностей нет. Ну, вот ремонт надо бы делать (первый и последний здесь был в 2003 году), но ни денег, ни желания, ни возможностей нет. Вообще никаких проблем нет. Главно, не трогали бы. Один раз вызывал кого-то починить. Чувак зашел и сказал: «О, а я в этом доме жил. Только в другом месте.» Он помнит, как его переносили. Так вот, неожиданно, мы встретились с человеком. Люблю окружать себя вещами, понимаю, что они совершенно бесполезны, но жалко. Как будто ты уже их обижаешь.

Окно для меня огромное значение имеет. И то, куда оно выходит. Потому что там — рассветы. Скоро лето начнется. У меня окно — река, колокольня и рассветы. Если не спишь до утра, то можно наблюдать, как зарево возникает — красотища. Я много раз просто не выдерживал, шел гулять в 6 утра. С фотоаппаратом ходил, невероятные краски. Безумно красиво. А сейчас нас «радует» несколько лет уже иллюминация эта аватаровская. Донимают каждое лето, устраивают фестивальное музыкальное, праздники еще эти городские. Их немного, два-три дня, но с утра и до позднего вечера шум. А мы к тишине привыкли.